Глэд. Полдень над Майдманом - Страница 80

– Хорошо, – раздались несколько голосов. Старейший шаман тем временем молча слушал, не навязывая никому своего мнения.

– Поэтому я бы сегодня обратился к сидящим во тьме. Рассказал про эту парочку. Выслушал подсказку, как их можно остановить. И избежал бы ненужного кровопролития.

– Ты поедешь? – нехотя прогнал набежавший из курительницы дым старый шаман, обвешанный украшениями в несколько слоев.

– Куда? – не понял его молодой камлатель.

– Туда. Навстречу мертвым… Что молчишь? Не хочешь голову потерять? Тогда зачем советуешь нам, что надлежит делать? И с сидящими во тьме тоже ты будешь разговаривать? Или стариков пошлешь?

Шаман поворочался, устраиваясь поудобнее. Бесчисленные золотые монеты и подвески тихо зазвенели.

– Окин-па сказал хорошую мысль. Интересную. Но ему так хочется понравиться чужим вождям, что он бежит впереди чужих желаний. Зачем?

Старик плеснул себе еще кумыса и продолжил:

– Вожди хотят уничтожить врага, своим дыханием убившего целое стойбище. Хорошее желание. Успокоить людей, показать свою силу. Зачем нам мешать вождям?.. Сидящие во тьме попросили собрать информацию. Мы собрали. Расскажем. Но я не помню, чтобы от нас требовали спасать незнакомцев, оставляющих за собой мертвый след. Значит, и не будем их спасать. Если они сильны, отобьются сами. Слабы – кому тогда эти несчастные могут быть интересны?..

– А вожди?

– Что – вожди? Как бы они ни поступили, мы выиграем. Уничтожат врагов – мы выпотрошим убитых и узнаем что-нибудь полезное для себя. Потеряют людей при атаке – напомним про свои предупреждения. Главное, не мешаться под ногами у желающих добыть воинскую славу. Пусть добывают. Тем временем лично я чуть-чуть прихворну, чтобы не погнали вместе с молодыми идиотами дергать смерть за усы.

Вокруг стола поднялся шум. Одни неодобрительно ворчали и посмеивались над слишком осторожным стариком, другие соглашались и обсуждали, как, не ссорясь с вождями, отказаться от предстоящей схватки. Старейший шаман прокашлялся, дождался настороженной тишины и подвел итог обсуждению:

– Каждый волен решать сам. Но я согласен с желанием нашего друга пересидеть опасный момент у домашних костров. Слишком странные гости к нам пожаловали. И я не уверен, что наши друзья из Усыпальницы рассказали всю правду. А совать голову ради них под удар неизвестной магии… Я не помню, чтобы кто-нибудь из нас спешил на погребальный костер…

Грязный палец уперся в младшего шамана:

– Ты хочешь показать вождям, что можешь быть полезен? Хорошо. Езжай. Потом расскажешь, что и как. Даже если тебя не отправят в битву, своими глазами все увидишь с ближайшего холма. А мы подождем. Посмотрим. Разве не могут старики поболеть пару дней?..

Гости одобрительно закивали. Хорошее решение. И вожди будут довольны, и наиболее осмотрительные подождут за чужими спинами. Никто потом не мешает выйти к людям и сказать, что шаманы трудились не покладая рук над общей победой. Дома. В тепле. Разговаривая с богами.

По выветренному склону холма посыпались мелкие камни, и на верхушку поднялись двое, оседлавшие страшных созданий из мира мертвых. Осунувшийся Глэд лицом походил на череп своего коня: такой же бледный и с той же мрачной тьмой в пустых глазницах. Спутница безглазого мужчины выглядела ненамного лучше: с черными кругами под глазами и обветренными растрескавшимися губами.

Большую часть пути после мертвого стойбища они не разговаривали. Изредка перебрасывались словом-двумя и снова молчали. Поздно ночью останавливались на ночлег, забывались тяжелым сном. Чтобы при первых проблесках зари перекусить куском, не лезущим в горло, и мчаться без остановок дальше на юг.

Застыв на самой вершине высокого холма, Глэд огляделся вокруг и показал пальцем на темное пятно впереди:

– Так и знал. Они все же решили проверить нас на прочность.

Энна-эной тут же завертела головой, отмечая хорошо видных вдали редких всадников:

– Черт, их полно вокруг! Похоже, сюда собрали не меньше десяти кланов.

– Загонщики нам не опасны. А вот что будем делать с толпой, я пока не знаю.

Тем временем почти тысяча всадников неровным строем двинулась к холму, на вершине которого в утренних лучах отчетливо выделялись две фигуры. На таком расстоянии не было слышно, как кричат набирающие скорость степняки. Но Глэд ощутил, как на груди заворочался холодный комок, потянув тонкие щупальца в сторону огромной массы людей. А следом несчастный слепец неведомым образом обрел второе зрение, в дополнение к уже максимально обострившемуся первому магическому внутреннему взору. И в черно-белых тонах вобрал в себя всю картину разом: от усеянного умирающей травой холма до вождей, пропадающих черными точками в мареве горячего воздуха. В уши ударил топот копыт, нестерпимо громкий рев сотен глоток, свист рассекаемого саблями воздуха и хрип мчащих коней. Но громче всего в ушах отдавался стук человеческих сердец, и Глэд мог поклясться, что слышит и различает каждое в отдельности, каждый удар, гулким гонгом отдающийся в голове.

Где-то в другой реальности Энна-эной пыталась его растормошить и беззвучно кричала что-то ему в лицо. Потом заглянула в переполненные мраком и болью глазницы и испуганно отпрянула. В другой реальности часть загонщиков двинулась к холму, не устояв на месте. Где-то в другом мире от сотрясения почвы рассыпались в мелкую пыль все травинки, выросшие на этом холме и убитые мертвым дыханием незваных гостей. И где-то там, за непреодолимой невидимой преградой, сияло жаркое солнце, согревая своими лучами вольную степь.